Встреча иконы

Предшествующие события и работа над картиной

В 1862—1873 годах (с перерывами) Константин Савицкий учился в Императорской Академии художеств (ИАХ) в классе исторической живописи, где его наставниками были Фёдор Бруни, Алексей Марков и Павел Чистяков. В 1871 году за программу «Каин и Авель» Савицкий был удостоен малой золотой медали Академии художеств, в том же году он стал стипендиатом императора Александра II^[11].

В начале 1870-х годов началось сближение Савицкого с «передвижниками» — членами Товарищества передвижных художественных выставок (ТПХВ), первая выставка которого открылась в январе 1871 года^[12]. Две картины Савицкого экспонировались на второй выставке ТПХВ, открывшейся в декабре 1872 года^[13]. Руководство Академии художеств с раздражением и опасением воспринимало успех передвижных выставок^[14]. Используя формальный повод (нарушение академического устава, который запрещал учащимся участвовать в выставках других организаций)^[15], на состоявшемся 26 января 1873 года^{[K 1]} заседании Совет ИАХ исключил Савицкого из числа учеников Академии. Тем самым он был лишён права конкурировать за большую золотую медаль^[14], а также терял шанс на пенсионерскую поездку за границу^[16].

С лета 1873 года Савицкий работал над картиной «Ремонтные работы на железной дороге», завершив работу над ней в начале 1874 года^[17]. Полотно было представлено на 3-й выставке Товарищества передвижных художественных выставок^[18], открывшейся в Санкт-Петербурге в январе 1874 года^[4]. Произведение Савицкого было высоко оценено зрителями и критиками^[18], и оно было приобретено Павлом Третьяковым^[19].

На средства, вырученные от продажи картины, Савицкий смог в 1874—1876 годах (с перерывами) осуществить зарубежную поездку, во время которой он жил и работал в Польше, Германии и Франции^[20]. В феврале 1875 года в семье Савицкого случилось несчастье — покончила жизнь самоубийством Екатерина Васильевна, жена художника (полагают, что причиной трагедии стала необоснованная ревность)^[21]. Чтобы отвлечься от тяжких мыслей, Савицкий вернулся в Россию, проведя некоторое время у родственников в Динабурге (ныне Даугавпилс), а также посетив Санкт-Петербург^[22]. В мае 1875 года он вернулся в Париж^[21], но в июле того же года опять уехал в Россию^[23], где пробыл до осени. Возвратившись в Париж, Савицкий бо́льшую часть времени работал над начатым ранее полотном «Путешественники в Оверни», окончив её в 1876 году^[24]. В письмах к родственникам художник писал, что он рвётся «всей душой от здешних прекрасных мест» и что только в родных краях он сможет осуществить многие свои замыслы^[25].

Летом 1876 года Савицкий окончательно вернулся в Россию и поселился в Динабурге^[26], где жила семья его сестры^[27]. Там он завершил начатую во Франции картину «Дворик в Нормандии»^[26], а также начал работу над жанровыми картинами из крестьянской жизни, среди которых были «Приглянулась» («Спросил бы, да боязно»), «Козы»^[28] и «Погорельцы» («Пожар в деревне»)^[29]. Чтобы заработать на жизнь, Савицкий также сотрудничал с иллюстрированными журналами, такими как «Всемирная иллюстрация», «Пчела», «Художественный журнал» и другие^[30]. В апреле 1877 года началась Русско-турецкая война, во время которой погиб муж сестры Савицкого — офицер Сазанович. Откликом на эти события явились последующие крупные произведения Савицкого — «Встреча иконы» (1878) и «На войну»^[27] (первый вариант окончен в 1880 году, второй — в 1888 году)^[31].

По-видимому, в 1877 году и в начале 1878 года бо́льшую часть своих творческих сил художник уделял работе над полотном «Встреча иконы», однако никакой достоверной информации об этой деятельности не сохранилось. Автор изданной в 1959 году монографии о жизни и творчестве Савицкого Елена Левенфиш писала: «По странному, необъяснимому стечению обстоятельств о работе художника над этим замыслом не сохранилось никаких сведений. Трудно себе представить, что в данном случае он изменил своему творческому методу и работал без подготовительных этюдов с натуры и эскизов. Однако до настоящего времени не удалось обнаружить ни художественных, ни письменных свидетельств работы Савицкого над этим полотном»^[2].

6-я передвижная выставка и последующие события

Картина «Встреча иконы» была закончена в начале 1878 года. Вместе с двумя другими произведениями Савицкого — «Двориком в Нормандии» и «Путешественниками в Оверни»^[32] — «Встреча иконы» экспонировалась на 6-й выставке Товарищества передвижных художественных выставок («передвижников»)^[3], открывшейся 9 марта 1878 года^{[K 1]} в Санкт-Петербурге, а в мае того же года переехавшей в Москву. Петербургская часть выставки проходила в здании Общества поощрения художеств, а московская — в помещении Московского училища живописи, ваяния и зодчества^[4][5]. Прямо с выставки картина была приобретена у автора Павлом Третьяковым^[3][7] за две тысячи рублей^[33]. В ноябре 1878 года 6-я передвижная выставка продолжила своё путешествие по другим городам Российской империи, которое завершилось в апреле 1879 года. За это время выставка побывала в Риге (в ноябре — декабре), Вильне (в декабре — январе), Киеве (в январе — феврале), Одессе (в феврале — марте) и Харькове (в марте — апреле)^[5].

В целом полотно получило хорошие отзывы зрителей и критиков. Художник Павел Чистяков в письме к Павлу Третьякову отмечал, что на передвижной выставке «есть хорошие картины», из которых ему особенно понравились «Засуха» Григория Мясоедова, «Встреча иконы» Константина Савицкого, «Заключённый» Николая Ярошенко и «Рожь» Ивана Шишкина^[34][6]. В статье «Передвижная выставка 1878 года», вышедшей в конце марта 1878 года в газете «Новое время», художественный критик Владимир Стасов дал подробное описание «Встречи иконы», отметив, что как сочинение это полотно кажется ему «самою значительною картиною на выставке»^[8]. Прочитав эту статью, Лев Толстой заинтересовался картинами «Засуха» и «Встреча иконы» — в письме к Стасову от 6 апреля 1878 года он писал: «Фельетон ваш хоть немного поправил то дело, что я не успел быть на выставке, — дал мне понятие о ней, но тем более жалко, что не видал картин Мясоедова и Савицкого. Содержание этих картин для меня интересно…»^[35][36].

В то же время в прессе встречались и критические отзывы о «Встрече иконы» — в частности, в газете «Московские ведомости» (№ 145 за 10 июня 1878 года) в негативном ключе трактовался образ священника, который был назван «патологическим типом»^[37]. Обсуждая произведение Савицкого, один из критиков писал: «Под влиянием реального направления в искусстве в последнее время у нас вошло в моду изображать духовные лица возможно прозаическим образом… Мы смеем думать, что в этом заключается большая ошибка»^[38]. В письме к художнику Ивану Крамскому от 9 мая 1878 года^{[K 1]} Павел Третьяков так описывал сложившуюся ситуацию: «О Савицком суждения также расходятся, но большинству „Икона“ нравится, за исключением священника, на которого единогласно нападают»^[39].

В тот же период, когда Савицкий создавал «Встречу иконы», художник Илья Репин взялся за разработку темы крестного хода^[37]. В 1877 году им был написан так называемый «первоначальный эскиз» картины «Крестный ход» (ныне в ГРМ)^[40], а в 1877—1878 годах он начал работу над вторым вариантом, с которым, в частности, связан эскиз 1878 года «Крестный ход в дубовом лесу. Явленная икона» (ныне в ГТГ)^[41][42]. Картина Савицкого, которую Репин увидел на передвижной выставке, ему очень понравилась^[37], хотя, по некоторым сведениям, Илья Ефимович не исключал того, что идею Савицкий позаимствовал у него, поскольку он не держал в тайне свою работу^[43]. Учитывая схожесть сюжетов, Репин решил приостановить работу над своим «Крестным ходом в дубовом лесу»^[37]. Художник Иван Крамской, пытавшийся переубедить Репина, в письме от 9 мая 1878 года^{[K 1]} писал ему: «…что касается Савицкого, то скажу одно: я не слеп, слава богу, и понимаю, что там есть в этой картине и чему Вы радуетесь, но не разделяю Вашей жертвы: остановки Вашей картины»^[44][37]. В конце концов Репин продолжил работу над темой крестного хода — в 1880—1883 годах он написал «Крестный ход в Курской губернии»^[45], а в 1890-х годах вернулся к сюжету «в дубовом лесу»^[37].

Одним из недостатков «Встречи иконы», который отмечали даже те, кто в целом очень хорошо отзывался о картине, была некоторая тусклость колорита. Несмотря на то, что полотно уже было приобретено Павлом Третьяковым, Савицкий решил продолжить над ним работу, в результате чего задержался в Санкт-Петербурге до начала лета. Узнав о намерении художника делать в картине исправления, Третьяков проявил обеспокоенность, но тот настаивал на своём. В письме от 25 апреля 1878 года^{[K 1]} Савицкий писал Третьякову: «Повторяю Вам, многоуважаемый Павел Михайлович, что все поправки к картине я делаю с глубочайшим убеждением крайней необходимости, сознаю их настолько существенно важными для вещи этой, что, как и говорил Вам раньше, не согласился бы обойтись без них. А потому думаю, что Ваше опасение за то, чтобы вещь не была испорчена, является для меня мнительностью Вашей, которая, простите, не убеждает меня уже и потому, что Вы сами однажды согласились с моими доводами»^[7].

В 1893 году, работая в Третьяковской галерее над вариантом-повторением «Встречи иконы» по заказу коллекционера и мецената Ивана Цветкова, Савицкий ещё раз попытался подправить колорит копируемого полотна. Однако эта попытка чуть было не привела к серьёзной ссоре с Третьяковым, который очень не любил, когда художники пытались что-то менять в картинах, уже попавших в его галерею^[7]. Вероятно, это тот же самый эпизод, о котором рассказывал многолетний хранитель Третьяковской галереи Николай Мудрогель. Он вспоминал, что через некоторое время после того, как «Встреча иконы» появилась в галерее, изображённые на ней белые облака «начали раздираться» и на поверхности красочного слоя появились трещины, которые стали расти со временем. Третьяков связался с Савицким, и тот обещал исправить дефекты. Находясь в галерее в отсутствие Павла Михайловича, автор полотна прошёлся кистью по облакам, которые в результате приобрели розоватый оттенок, который Третьякову не понравился. По словам Мудрогеля, «Третьяков, как увидел такую поправку, потребовал скипидару и тут же смыл новую краску, нанесенную на облака, оставив белые с кракелюрами»; после этого картина так и осталась в таком виде^[46][47].

Впоследствии картина «Встреча иконы» экспонировалась на ряде выставок, проходивших в СССР. В 1955 году она была представлена на персональной выставке Савицкого, посвящённой 50-летию со дня смерти художника (выставка проходила в Третьяковской галерее в Москве)^[3][48][49]. В 1971—1972 годах полотно принимало участие в выставках «Передвижники в Государственной Третьяковской галерее» (Москва) и «Бытовая живопись передвижников» (Ленинград, Киев, Минск), приуроченных к столетию ТПХВ^[3][50].

На просёлочной дороге, проходящей у края леса, остановился проезжавший мимо тарантас с чудотворной иконой, которую по просьбе крестьян из соседней деревни вынесли для обозрения и почитания. Икону на вышитом полотенце держат седой старик и мальчик в розовой рубахе. Икона расположена в композиционном центре полотна. Справа от неё находятся усердно молящиеся мужики и бабы, со стороны деревни торопливо подходят другие крестьяне. Слева от иконы — сопровождающие её лица, среди которых пожилой священник, два дьячка, а также сидящий на облучке кучер. Рядом со священником спиной к зрителю стоят рыжеволосая девочка и её бабушка^[51].

Самым светлым пятном картины является икона Богоматери, заключённая в серебряный оклад с золотыми нимбами^[51]. По некоторым предположениям, икона, изображённая Савицким, могла быть одним из списков чудотворной Тихвинской иконы Божией Матери^[52], являющейся иконографическим подтипом Одигитрии^[53] (сама икона до 1883 года не покидала стен Тихвинского Богородичного Успенского монастыря)^[52].

Священник, вылезающий из тарантаса и поддерживаемый одним из дьячков, одет в лиловую камилавку и красную, шитую золотом епитрахиль, поверх которых накинута чёрная шуба на лисьем меху. Его лицо — одутловатое, с маленькими глазками и редкой бородкой, — производит неприятное впечатление. По словам Елены Левенфиш, «дряхлый, с неприятной физиономией поп лишён каких бы то ни было привлекательных черт». У дьячка, помогающего священнику, рассеянный и скучающий вид. Тем не менее он не забыл взять с собой кружку для пожертвований, которую он прижимает к себе свободной рукой. Другой дьячок, находящийся у задней части тарантаса, с удовольствием нюхает табак^[54].

Бросается в глаза то, что среди крестьян практически нет молодых мужчин, — в то время, когда создавалась картина, шла Русско-турецкая война и многие из них были призваны в армию. В толпе находятся пожилые крестьяне, дети и солдатские жёны, которые надеются, что преклонение перед чудодейственной иконой поможет их близким, участвующим в боевых действиях. Склонилась в глубоком поклоне старуха в разноцветном шугае, за её спиной, с умилением глядя на икону, стоит на коленях женщина в платке с жёлтым узором, правее неё плачет молодая крестьянка с платком, сбившимся на плечи. На втором плане крестится седобородый старик, рядом с ним склонился к иконе бородатый мужик в серой шинели — по-видимому, отставной солдат^[54].

В толпе крестьян выделяется стоя́щий мужчина, чувства которого далеки от религиозно-молитвенных. Он погружён в глубокое раздумье, вероятно, размышляя о тщетности надежды найти защиту с помощью молитвы. Елена Левенфиш писала, что «отчуждённость этого человека, его раздумье над происходящим заставляют задуматься и зрителя; перед ним словно раскрываются мысли и чувства отдельных людей и, сливаясь воедино, предстают как общее народное бедствие»^[55]. Искусствовед Дмитрий Сарабьянов отмечал, что Савицкий стремился «выделить эту фигуру, подчеркнуть её, сделать её главной в многоголосом „хоре“ крестьян», художник хотел показать «интеллектуальность своего героя, его способность многое понимать своим умом»^[56]. Некоторые исследователи полагают, что этот мужчина — не крестьянин, а случайно оказавшийся здесь интеллигент-разночинец или сельский учитель. По мнению искусствоведа Зинаиды Зоновой, «взгляд этого мужчины как бы выявляет, поясняет отношение самого́ Савицкого к данному явлению»^[57].

Фрагменты картины «Встреча иконы»

Священник, дьячки, кучер и бабушка с дочкой

Старик и мальчик с иконой и молящиеся крестьяне

Стоящий мужчина и молящиеся крестьяне

Толпу людей, окружившую икону, Савицкий располагает не тем естественным широким полукругом, который можно было бы ожидать в действительности, а разрывает его, создавая открытое пространство первого плана между фигурами бабушки и внучки в левой части картины, а также мальчика и девочки у правого края полотна. Линия вершин деревьев заднего плана соответствует «волнообразному ритму» фигур крестьян — то выпрямляющихся, то опускающихся к самой земле^[58]. Хорошо написан деревенский пейзаж, «отличающийся тонкой поэтичностью» и находящийся в гармонической связи с изображёнными людьми. Единство тональности, соответствующее пасмурному летнему дню, сочетается с большим колористическим богатством полотна^[57].

Вариант-повторение полотна «Встреча иконы», над которым Савицкий работал в 1893 году в Третьяковской галерее, хранится в Астраханской картинной галерее имени П. М. Догадина (холст, масло, 40,8 × 59,8 см^[59], по другим данным — 41 × 60 см, 1893, инв. Ж-387)^[60]. В Тульском областном художественном музее хранится этюд к этому варианту полотна, под названием «Богомолка»^[61] (холст, масло, 34,5 × 26,5 см^[62], по другим данным — 34 × 27 см, 1893, инв. Ж-334)^[63]. На нём изображена Татьяна Никитична Цветкова — мать Ивана Цветкова, в собрании которого ранее находились и этот этюд^[62], и вариант-повторение из Астраханской картинной галереи^[59]. Закончив работу над вариантом-повторением, Савицкий сообщил Цветкову: «Картину покончил или, по крайней мере, не нахожу, что делать в ней»^[64]. Посылая этюд, художник написал: «Посылаю раму и портрет — этюд Вашей матушки, владейте на добрую память об авторе, который при случае доведёт портрет с тем, чтобы под ним подписаться»^[65].

Вариант-повторение и этюд

Встреча иконы (авторский вариант-повторение, 1893, АГКГ)

Богомолка (этюд, 1893, ТОХМ)

В обзорной статье о 6-й передвижной выставке художественный критик Владимир Стасов писал, что «Встреча иконы» — лучшая картина Савицкого, в которой он сделал такой шаг вперёд, какого трудно было от него ожидать после таких «сухих и бездушных фотографий с натуры», как «Ремонтные работы на железной дороге» (1874). По словам Стасова, Савицкий представил на передвижной выставке картину, «хотя и опять большую, но превосходную, хотя и грязно и серо написанную, но полную такого содержания, таких типов и такой правды, которые делают её одним из самых значительных и важных созданий новой русской школы»^[8]. В изданной в 1883 году статье «Двадцать пять лет русского искусства» Стасов также давал высокую оценку «Встрече иконы», причисляя её к лучшим образцам «хоровых» картин русской школы живописи^[66] («хоровыми» он называл полотна, изображающие многофигурные сцены из народной жизни, в которых представлены многообразные типы и характеры^[35], но «нет никакого одного главного героя»^[67]).

Художник и критик Александр Бенуа в книге «История русской живописи в XIX веке», первое издание которой вышло в свет в 1902 году, писал, что появившаяся на выставке 1878 года «Встреча иконы» считается «наиболее „тузовою“ вещью Савицкого». По мнению Бенуа, это полотно можно рассматривать в одном ряду с другими картинами русских художников, высмеивающими духовенство, — «Чаепитие в Мытищах» и «Сельский крестный ход на Пасхе» Василия Перова, «Крестный ход в Курской губернии» и «Перед исповедью» Ильи Репина и так далее. По словам Бенуа, «Встреча иконы» Савицкого представляет собой «одно из самых характерных в этом антиклерикальном роде произведений»^[9].

Сравнивая «Встречу иконы» с написанным в 1861 году полотном Василия Перова «Сельский крестный ход на Пасхе», искусствовед Алексей Фёдоров-Давыдов писал, что это сравнение позволяет «ясно увидеть, какой большой шаг вперёд в изображении деревенской жизни сделало передвижничество за короткий срок» и насколько сложнее, богаче и многообразнее показаны деревенские реалии в произведении Савицкого. Фёдоров-Давыдов отмечал, что «Встреча иконы» также демонстрирует выросшее живописное мастерство Савицкого, — художник использует красивую и богатую оттенками красочную гамму, «прекрасно написанный пейзаж» является не просто фоном, а включает в себя всю сцену целиком, при этом связь фигур с пейзажем достигается более богатыми, чем в предшествующих работах Савицкого, средствами тональной живописи^[68]. По мнению Фёдорова-Давыдова, дальнейшее развитие того, что достиг Савицкий во «Встрече иконы», было дано в картине Ильи Репина «Крестный ход в Курской губернии», а также в произведениях Василия Сурикова^[69].

Искусствовед Дмитрий Сарабьянов отмечал, что картина «Встреча иконы» стала важным шагом на пути к трактовке сцен крестьянской жизни, включающей в себя многогранный и разносторонний показ различных представителей народа — «многообразную галерею крестьянских типов»^[56]. По словам Сарабьянова, в этом произведении Савицкого «начинает преобладать психологическое решение темы», поскольку его замысел в значительной степени «раскрывается через психологию каждого из участников сцены»^[70].

Искусствовед Софья Гольдштейн писала, что в полотне «Встреча иконы» в полной мере раскрылось дарование Савицкого как «художника народной темы», который смог «приблизиться вплотную к пониманию сложной психологии народа». Гольдштейн отмечала, что, по сравнению с более ранними работами художника, в этом произведении представлена «неизмеримо более широкая и многообразная галерея народных образов». По её мнению, картина «Встреча иконы» «безоговорочно поставила Савицкого в ряды передовых художников эпохи»^[10].

• Бенуа А. Н. История русской живописи в XIX веке. — М.: Республика, 1995. — 448 с. — ISBN 5-250-02524-2.
• Гольдштейн С. Н. Развитие бытового жанра в 1870—1880-е годы // В книге «История русского искусства», т. 9, кн. 1, ред. И. Э. Грабарь, 588 с.. — М.: Издательство Академии наук СССР, 1965. — С. 300—361.
• Горина Т. Н., Прытков В. А. Крестьянская тема в жанровой живописи передвижников — В. М. Максимова, И. М. Прянишникова, Г. Г. Мясоедова, К. А. Савицкого // Русская жанровая живопись XIX — начала XX века / Т. Н. Горина. — М.: Искусство, 1964. — С. 167—206.
• Зонова З. Т. История создания картины К. А. Савицкого «Ремонтные работы на железной дороге» // Государственная Третьяковская галерея. Материалы и исследования, т. 2. — М.: Советский художник, 1958. — С. 115—124.
• Зонова З. Т. Константин Аполлонович Савицкий // Русское искусство: очерки о жизни и творчестве художников. Вторая половина XIX века, часть I / А. И. Леонов. — М.: Искусство, 1962. — С. 315—336.
• Кузаков С. В. Цветковская галерея и её основатель // Москва. Люди, проблемы, события. Краеведческий сборник / И. А. Гузеева, Н. М. Пашаева. — М.: ГПИБ, 1998. — С. 91—117. — 226 с. — ISBN 978-5852090454.
• Левенфиш Е. Г. Константин Аполлонович Савицкий. — Л.—М.: Искусство, 1959. — 176 с.
• Метёлкина А. Г. Савицкий Константин Аполлонович // Русские живописцы XVIII—XIX века. Биографический словарь / Е. Ф. Петинова. — СПб.: Азбука-Классика, 2008. — С. 532—535. — ISBN 978-5-91181-923-1.
• Мудрогель Н. А. Пятьдесят восемь лет в Третьяковской галерее. Воспоминания. — Л.: Художник РСФСР, 1962. — 206 с.
• Рогинская Ф. С. Товарищество передвижных художественных выставок. — М.: Искусство, 1989. — 430 с. — ISBN 5-87685-054-3.
• Сарабьянов Д. В. Народно-освободительные идеи русской живописи второй половины XIX века. — М.: Искусство, 1955. — 300 с.
• Сокольников М. П. Савицкий. — М.: Искусство, 1947. — 48 с. — (Массовая библиотека «Искусство»).
• Стасов В. В. Избранные сочинения: живопись, скульптура, музыка. — М.: Искусство, 1952. — Т. 2.
• Стасов В. В. Передвижная выставка 1878 года // Избранные статьи о русской живописи. — М.: Детская литература, 1968. — С. 124—151. — 256 с.
• Толстой Л. Н. В. В. Стасову // Собрание сочинений в 22 томах. — М.: Художественная литература, 1984. — Т. 18. — С. 833—834.
• Фёдоров-Давыдов А. А. Искусство второй половины XIX века // Очерки по истории русского искусства / Н. Г. Машковцев. — М.: Издательство Академии художеств СССР, 1954. — С. 161—299. — 360 с.
• Фёдоров-Давыдов А. А. Илья Ефимович Репин. — М.: Искусство, 1989. — 121 с. — ISBN 5-98724-030-1.
• Фиала В. Русская живопись в собраниях Чехословакии. — Л.: Художник РСФСР, 1974. — 152 с.
• Чистяков П. П. Письма, записки, воспоминания / Э. М. Белютин, Н. М. Молева. — М.: Искусство, 1953. — 592 с.
• Государственная Третьяковская галерея — каталог собрания / Я. В. Брук, Л. И. Иовлева. — М.: Красная площадь, 2006. — Т. 4: Живопись второй половины XIX века, книга 2, Н—Я. — 560 с. — ISBN 5-900743-22-5.
• Государственный Русский музей — каталог собрания / В. А. Леняшин. — СПб.: Palace Editions, 2017. — Т. 7: Живопись второй половины XIX века (Н—Я). — 248 с. — ISBN 978-3-906917-17-7.
• Константин Аполлонович Савицкий. Выставка произведений — каталог / С. Н. Гольдштейн, С. А. Гржебина. — М.: Советский художник, 1955. — 122 с.
• Переписка И. Н. Крамского: И. Н. Крамской и П. М. Третьяков, 1869—1887 / С. Н. Гольдштейн. — М.: Искусство, 1953. — 458 с.
• Письма художников Павлу Михайловичу Третьякову: 1870—1879 / Н. Г. Галкина, М. Н. Григорьева, Н. Л. Приймак. — М.: Искусство, 1968. — 558 с.
• Товарищество передвижных художественных выставок. Письма, документы. 1869—1899 / В. В. Андреева, М. В. Астафьева, С. Н. Гольдштейн, Н. Л. Приймак. — М.: Искусство, 1987. — 668 с.

• Савицкий Константин Аполлонович — Встреча иконы. 1878  (неопр.) (HTML). www.art-catalog.ru. Дата обращения: 21 февраля 2022.
• Константин Савицкий. Подборка лучших произведений — Встреча иконы, 1878  (неопр.) (HTML). tphv.ru. Дата обращения: 21 мая 2019.