Княжеский суд

Согласно летописям, приглашённые на княжение варяги (в 862 году по летописной хронологии) были ограничены условиями «судить и рядить» «по ряду по праву», то есть управлять и вершить суд в соответствии с нормами местного права. Это ограничение ставило князя в зависимость от местного общества^[3].

В русской военно-дружинной среде X века всё большее место начинал занимать поединок как способ решения споров^[4]. Арабский писатель начала X века Ибн Руста описывает княжеский суд и судебный поединок русов:

Дружинники X века ещё могли не считаться с решением княжеской власти, полностью зависящей от их мечей.

Судебный аппарат первоначально составляли представители княжеской дружины. А. А. Зимин считал, что штрафы, шедшие в пользу судебно-административных чиновников, появляются в X веке. По мнению учёного, погосты, организованные княгиней Ольгой, действовали не только как сборные пункты дани, но и как центры судебно-административной деятельности^[4].

К судебному разбирательству привлекались очевидцы-видоки. Требование показаний очевидца ограничивало кровную месть^[4].

Согласно ст. 38 Краткой Правды, «Аще убьють татя на своемъ дворѣ, любо у клѣти, или у хлѣва, то тои убитъ; аще ли до свѣта держать, то вести его на княжь дворъ; а оже ли убьють, а люди будуть видѣли связанъ, то платити в немь» («Если убьют вора на своём дворе, или у клети, или у хлева, то так тому и быть; если продержат до рассвета, то вести его на княжеский двор; а если его убьют, но люди видели, что он был связан, то платить за него»)^[6]. Таким образом, княжеский двор («княжь дворъ») мог выступать центром судопроизводства^[7].

Помимо особого Покона вирного, регламентирующего поборы в пользу сборщика вир (штрафов за убийство), для XI века известны пошлины другим судебным чиновникам. Правда Ярославичей (вторая часть Краткой Правды) в ст. 40 знает судебную пошлину человеку, изымающему краденое, вероятно «емцу». В ст. 40 Краткой Правды говорится: «60 рѣзанъ продажи; а хто изималъ, тому 10 рѣзанъ», то есть княжескому судебному чиновнику предназначалась 1/6 штрафа. Чем выше был штраф, тем большая часть шла емцу. По ст. 31 от штрафа в 3 гривны приходилось «платити мужеви» 30 резан — отчисление повышалось до 1/5 штрафа. По ст. 41 от 12 гривен емцу шло 70 кун — примерно 1/4 штрафа^[6][7].

Решения, принятые на княжеском суде, могли использоваться в качестве судебных прецедентов при составлении письменных законов и их сводов, включая Русскую Правду^[4].

Церковный устав Ярослава распространяет юрисдикцию церковного суда на ряд дел, входивших в компетенцию княжеского суда^[8].

Л. К. Гётц рассматривал Пространную редакцию Русской Правды как руководство для практического судопроизводства^[9].

Христианским идеалом служил справедливый и гуманный княжеский суд. В Мериле Праведном говорится об установлении Владимиром Мономахом правого суда и законов: «тобе, мудраго нашего кормьчию, благочестиваго князя… заступника воистину вьстави, устраяюща словеса на суде, храняща истину в веки, творяща суд и правду посреде земля… законоположении, аки некими стенами чюдными, свое стадо крестьянское огради»^[10]. Сам Владимир Всеволодович завещал своим детям: «избавите обидима, судите сироте, оправдайте вдовицю»^[11]. Всеволод Юрьевич Большое Гнездо судил «суд истинен и нелицемерен, не обинуяся лица силных своих бояр, обидящих менших и роботящих сироты»^[12].

В Новгородской республике княжеский суд выступает уже не единственной судебной инстанцией, а лишь одной из нескольких. Новгородская судная грамота (XV век) знает суд владыки и его наместника, посадничий суд (с участием великокняжеского наместника), а также суд тысяцкого (ст. 1—4)^[13].

Размеры судебных пошлин, предусмотренные Двинской уставной грамотой 1397 года в пользу наместников и дьяков, резко отличались от поборов, шедших вирнику по Русской Правде, как разнообразием, так и их увеличением. Основной целью Судебника 1497 года было подведение итогов практики судопроизводства по важнейшим делам и обеспечение точно регламентированными судебными пошлинами представителей административного аппарата, отправлявшего правосудие, в центре и на местах. Преимущественное внимание в этом памятнике уделено процессуальным вопросам и отчислениям в пользу лиц, ведавших судом и следствием. В заголовке памятника говорилось, что Иван III «уложил о суде, како судите бояром и околничим»^[8].

Древнерусское право ещё не знало последовательного разграничения между уголовным и гражданским процессом, хотя ряд процессуальных действий (гонение следа, свод и др.) относились только к уголовным делам. И по уголовным, и по гражданским делам процесс носил состязательный (обвинительный) характер, при котором стороны равноправны и сами являются двигателями всех процессуальных действий. Обе стороны в процессе именовались истцами^[14].

Суд, производимый князем, его посадниками и тиунами, носил внешний, механический характер. Судья почти не входил во внутреннюю расценку доказательств. Он был обязан безусловно верить им, если они удовлетворяли принятым формальным требованиям. К примеру, если в суд обращался человек в крови или синяках («кровавъ или синь» — ст. 2 Краткой Правды^[6]), а ответчик не предоставлял видоков (свидетелей), которые показали бы, что избитый сам начал драку, ответчик считался виновным. Если на суд был приведён тать с поличным, пойманный на месте преступления, также не полагалось никакого расследования, и человек считался виновным. Если человек, потерявший вещь, обнаруживал её, он не мог забрать своё имущество, но должен был идти на свод («поиди на сводъ, кдѣ есть взялъ» — ст. 35 Пространной Правды^[1]): человек, у которого нашлась краденая вещь, должен был доказать, что купил её, а не украл, в противном случае он признавался вором. Если был найден убитый, вервь, община, нёсшая круговую ответственность, на территории которой было найдено тело, должна была разыскать убийцу. В противном случае вервь платила виру князю и головничество родственникам убитого. Если воровской след приводил к селу, село обязано было разыскать вора либо отвести от себя след. Если у тяжущихся не было свидетелей, они могли идти на роту — приносить присягу. Если дело было большим — на Божий суд, то есть на воду или железо — испытание водой или железом.

Такой формальный суд был в то же время и пассивным. Истец сам производил предварительное следствие, например, разыскивал вора украденной вещи, и шёл до конца свода. Только когда свод выходил за пределы общины, взыскание падало на последнего человека, к которому привёл свод и который обязывался сам продолжать свод. Владелец бежавшего холопа сам разыскивал его, и посадник должен был только оказывать ему помощь при поимке опознанного холопа^[15].

Относительной новацией эпохи Удельной Руси являлось развитие розыскного процесса. В Новгороде и Пскове сохранялся состязательный процесс. Вместе с тем развивалась и следственная, розыскная форма процесса. Как и в Киевской Руси, в северо-западных республиках существовал институт досудебной подготовки дела — свод. Процесс обычно начинался подачей искового заявления, жалобы. В случае пятидневной неявки в суд ответчика могли доставить туда принудительно. Много внимания в законе уделялось доказательствам. Значительную роль, особенно в имущественных спорах, играли письменные доказательства. Большую роль в процессе играли свидетели. Закон вносил в оценку показаний послуха (свидетеля) определённый формализм: несовпадение показаний истца и послуха вело к проигрышу дела. По делам о кражах в качестве доказательства выступало полишное — краденая вещь, найденная у лица, заподозренного в краже. Поличное обнаруживалось во время обыска, производимого должностным лицом — приставом, которого мог сопровождать истец. Псковская судная грамота вводит новый вид ордалий — поле, судебный поединок. Процесс имел устную форму, но решение выносилось в письменном виде и при его выдаче взимались судебные пошлины. Решение по делу исполняли специальные служащие князя или города.

В Московском княжестве и Русском централизованном государстве получили развитие как старая форма процесса, так называемый суд, то есть состязательный процесс, так и более новая форма судопроизводства — розыскной процесс. При состязательном процессе дело начиналось по жалобе истца, именовавшейся челобитная. Обычно она подавалась в устной форме. После получения челобитной судебный орган предпринимал меры по доставке ответчика в суд. Обращение в суд было весьма дорогостоящим делом. Стороны облагались различными пошлинами. Так, согласно Судебнику 1497 года, сторона должна была уплатить судье-боярину 6 процентов от цены иска. Также полагалось уплатить четыре копейки с рубля дьяку. В XV веке применение поля всё более ограничивалось и в XVI веке постепенно исчезло из практики. В качестве доказательств стали применяться различные документы: договорные акты, официальные грамоты. По-прежнему доказательством считалась также присяга. Розыск применялся при совершении наиболее серьёзных уголовных дел, в том числе по политическим преступлениям. Главным способом получения показаний при розыске являлась пытка.

С XVI века на первое место выступают репрессивные формы процесса. В законодательстве ещё отсутствовало явное разграничение между гражданско-процессуальным и уголовно-процессуальным правом. Различались две формы процесса: состязательный (суд) и следственный (розыск). Последний приобретал всё большее значение. Велось предварительное следствие, которое, однако, ещё не получило ясного выражения в правовых нормах. Расследование большинства уголовных дел начиналось по инициативе государственных органов, по доносам (в особенности по политическим делам), жалобам потерпевших: по делам о разбое, краже и др. Наиболее важные государственные преступления расследовались непосредственно по указанию царя. Предварительное следствие сводилось главным образом к неотложным действиям: задержание подозреваемого, арест и др. При розыске широко применялись повальный обыск и пытка. Большинство гражданских дел и некоторые уголовные, преимущественно частного обвинения, рассматривались в состязательном процессе, который начинался и прекращался по воле сторон, представлявших доказательства для обоснования своих требований. Продолжалось развитие характерной для средневекового права системы формальных доказательств. Суд должен был производить оценку доказательств в соответствии с требованиями закона. Главным доказательством считалось признание обвиняемого или ответчика. В качестве доказательства сохранялась также присяга^[14].

• Мечник (ст. 1, 33; ст. 41 Краткой Правды: «А от гривне мечнику куна»; ст. 86 Пространной Правды: «А желѣзного [при испытании железом] платити 40 кунъ, а мечнику 5 кунъ») — в данном случае член княжеского административно-судебного аппарата.
• Ябетник (ст. 1 Краткой Правды; берестяная грамота — Руса № 12, XII век^[13]) — судебный исполнитель^[4]. По мнению М. Фасмера, «ябетник» происходит от др.-сканд. embǽtti, ambǽtti ср. р. «служба, должность»; образование ябетьникъ соответствует др.-исл. embǽttis-maðr «прислужник»^[16]. В позднейшем источнике — Смоленском земском привилее, выданном великими князьями Литовскими, ябедником назван чиновник, занимавшийся розыском воров и краденного по следам преступления и помогавший в этом отношении потерпевшему^[15].
• Емец (ст. 41 Краткой Правды: «а от 12 гривну емъцю 70 кунъ») — вероятно, название административно-судебной должности, исполнение которой заключалось во взимании податей и судебных штрафов. Емец известен по одной надписи на деревянном цилиндре («емьця гривна 3»), связанном с хранением ценностей^[7].
• Отрок (ст. 9; ст. 74 Пространной Правды: «А се наклады 12 гривенъ [дополнительные пошлины к штрафу в 12 гривен]: отроку 2 гривны и 20 кунъ…»; берестяная грамота № 241, XI—XII века^[13]) — в данном случае этот термин относится к административным лицам разных социальных уровней: член княжеской дружины, княжеского судебного аппарата, княжеский слуга, помощник судебного исполнителя, слуга княжеского служилого человека.
• Детский (ст. 86 Пространной Правды: «А желѣзного платити… пол гривны дѣтьскому»; берестяная грамота — Руса № 8, XII век^[13]) — в данном случае младший дружинник, исполняющий судебные функции.
• Вирник (ст. 42 Краткой Правды: «А се поконъ вирныи: вирнику взяти»; ст. 9; ст. 10 Пространной Правды: «Аже будеть вира во 80 гривенъ, то вирнику 16 гривенъ и 10 кунъ и 12 вѣкши… а за голову 3 гривны») — сборщик виры, судебный исполнитель, взыскивавший виру^[6][1].

• Рота (ст. 10 Краткой Правды: «Аще ли ринеть [толкнёт] мужь мужа… или будеть варягъ или колбягъ, то на роту»; ст. 22, 31, 37, 47, 48, 49, 52, 109, 115, 118 Пространной Правды; берестяная грамота № 118, XII век^[13]) — клятва, в данном случае — судебная. Позднее — целованье^[8].
• Свод — процессуальная форма досудебной подготовки дела, судебно-следственная процедура по выявлению участников сделок в связи с краденой вещью или зависимым человеком для установления первоначального правонарушителя-похитителя.
• Божий суд — испытание огнём, железом, водой (берестяная грамота № 238, XII век^[13]), поле (судебный поединок).
• Урок — отчисление судебным должностным лицам при испытании железом (мечнику, детскому) (ст. 86 Пространной Правды) и иные судебные пошлины (ст. 107 Пространной Правды: «А се уроци судебнии» — в том числе метельнику и от виры), а также пошлина за исполнение судебной клятвы (ст. 109 Пространной Правды: «Уроци ротнии»)^[1].
• Ссадная гривна (ст. 9; ст. 10 Пространной Правды: «а переди съсадная гривна») — подать вирнику при его въезде в общину (за сход с коня). По Белозерской уставной грамоте 1488 года платилось «взоъжжого корму… на въезд, что хто принесет». По уставной грамоте 1548 года, в случае, если стороны мирились без суда, платилась «ссадного денга московская»^[17].
• Перекладная (ст. 9 Пространной Правды: «А се покони вирнии были при Ярославѣ… а 10 кунъ перекладная») — возможно, подать вирнику до окончания дела.
• Перекладное (ст. 74 Пространной Правды: «перекладнаго 5 кунъ») — по мнению М. Н. Тихомирова, подать судебному чиновнику за окончание дела^[6][1].
• Покон вирный — закон, по которому население обязано было содержать вирника, приехавшего собирать виру.

• Вира — компенсация в пользу родственников убитого. А если таковых не было, то штраф (вира) платился князю. Вира могла быть одинарная — 40 гривен, за убийство простого свободного человека (ст. 1 Краткой Правды^[6], ст. 1, 3, 5, 11 Пространной Правды^[1]) или двойная — 80 гривен, за убийство привилегированного человека (ст. 19, 22, 23 Краткой Правды^[6], ст. 1, 3, 12 Пространной Правды^[1]). Существовал особый вид виры — «дикая» (ст. 4, 5, 8 Пространной Правды^[1]) или «повальная» вира — коллективная выплата виры за чужую вину^[1]. Она налагалась на всю общину. Для применения этого наказания необходимо было, чтобы совершённое убийство было простым, неразбойным. Община либо не выдавала своего члена, подозреваемого в убийстве, либо не могла «отвести от себя след», подозрения. Община платила за своего члена только в том случае, если он ранее участвовал в вирных платежах за своих соседей (ст. 5, 8 Пространной Правды^[1]). Институт «дикой» виры выполнял полицейскую функцию, связывая всех членов общины круговой порукой. Вира упоминается в берестяной грамоте № 115, XII век^[13].
• Головничество — денежное взыскание в пользу родственников убитого.
• Поток и разграбление — высшая мера наказания. Назначалась за убийство в разбое, поджог и конокрадство. Включала конфискацию имущества и выдачу преступника вместе с семьёй «головой», то есть в рабство.
• Урок — денежное возмещение потерпевшему за причинённый ущерб (ст. 45, 84, 89, 120 Пространной Правды^[1]).
• Продажа — штраф в пользу князя за остальные преступления.

В Священной Римской империи княжеский суд (нем. Fürstengericht) — суд, на котором председательствовал император или заступавший его место прирейнский пфальцграф, при участии имперских князей. На суде рассматривались проступки имперских чинов, которые влекли за собой опалу или лишение престола^[18].

• Судебная система Великого княжества Литовского