Новые Юэфу (Движение)
Новые юэфу или Движение за обновление поэзии (кит. упр. 新乐府运动, пиньинь xīnyuèfǔyùndòng, палл. Синь юэфу юньдун) — это движение эпохи Тан (618—907) за реформацию поэзии, во главе которого стояли поэты Юань Чжэнь (元稹) и Бо Цзюйи (白居易). Идеи этого движения перекликаются со взглядами Хань юя и Лю Цзунъюаня, ратовавшими за возвращение в прозе к «древнему стилю» (古文運動). Основное отличие «Новых юэфу» от Юэфу эпохи Хань состоит в том, что музыка не являлась непосредственной составляющей новых юэфу. Цели этого движения можно выразить словами Бо Цзюйи из его «Письма к Юань Чжэню» (кит. 與元九書).
«Служа при дворе, я принужден был сталкиваться со многими вещами.
Становясь старше и общаясь с людьми, стал глубже вникать в происходящее,
читая — пристальнее искать смысла и пришел к выводу,
что литература должна служить своему времени,
откликаться на жизнь и события современности».[1]
Оригинальный текст:
自登朝來，年齒漸長，閱事漸多。每與人言，多詢時務；每讀書史，多求理道。始知文章合為時而著，歌詩合為事而作。
Таким образом делается упор на социальную функцию поэзии, как иносказательного наставления.[2]
Истоки течения в историческом контексте
По завершении Мятежа Ань Лушаня Китай находился в плачевном состоянии, общество погрузилось в хаос, чиновничество погрязло в коррупции. Видя, как день за днём положение ухудшается, образованные люди надеялись на то, что реформы и распространение нравственности помогут спасти гибнущую страну.[2] Такие идеи нашли своё отражение в мире литературы. Так появились два движения: возвращение в прозе к «древнему стилю» (古文運動) и «Движение за обновление поэзии». Разделявшие их идеи поэты унаследовали традиции социальной поэзии Ду Фу. Они стремились в своих стихах отразить страдания народа и общественные пороки.
Бо Цзюйи — СОБИРАЮ ТРАВУ ДИХУАН
Все погибли хлеба:
не смочил их весенний дождь.
Все колосья легли:
рано иней осенний пал.
Вот и кончился год.
Нет ни крошки во рту у нас.
Я хожу по полям,
собираю траву дихуан.
Собираю траву —
для чего она мне нужна?
Может быть, за неё
мне дадут немного еды.
Чуть забрезжит свет —
и с мотыгой своей иду.
Надвигается ночь —
а корзина все не полна.
Я её отнесу
к красной двери в богатый двор
И продам траву
господину с белым лицом.
Господин возьмет —
и велит покормить скакуна,
Чтоб лоснились бока
и от блеска светилась земля.
Я хочу в обмен
от коня остатки зерна.
Пусть они спасут
мой голодный тощий живот.
[1]
Подобные произведения были неприязненно встречены крупными чиновниками и богачами, и распространение морали в стихах не нашло поддержки.[2] Произведения этого направления проникнуты духом человеколюбия и тревоги за судьбу родины.[2]