Ультраправые
Ультрапра́вые, кра́йне пра́вые, радика́льные пра́вые — политические движения и группы или отдельные лица, занимающие крайние позиции в правой части политического спектра.
_-_Fondo_Mar%C3%ADn-Kutxa_Fototeka.jpg)
Исторически термин использовался для описания идеологии и политики фашизма[1], национал-социализма[2][3][4] и фалангизма. В настоящее время в число ультраправых включаются сторонники неофашизма, неонацизма[1], идеологии третьего пути, альтернативные правые, движения, разделяющие идеи расового превосходства[5] и другие идеологии или движения, в которых присутствуют идеи авторитаризма[6][7], ультраконсерватизма[8], национализма[9][10], ультранационализма[1][11], шовинизма, ксенофобии[1][11], расизма[12][11], социал-дарвинизма[8], нативизма[6][7], религиозного фундаментализма[1], антикоммунизма[8][13], гомофобии[12][11][8], трансфобии[8], а также реакционные взгляды[1]. Также для ультраправых часто характерны антииммиграционные и антиинтеграционные позиции по отношению к различным группам, которые считаются ими низшими и нежелательными[14].
Крайне правая идеология приводит к угнетению, сегрегации[8], политическому насилию, политическим репрессиям, насильственной ассимиляции[15][16], этническим чисткам[15][16] и геноциду в отношении групп людей, которые, по мнению крайне правых, являются «неполноценными»[16] или, согласно ультраправой идеологии, представляют угрозу коренной этнической группе, нации, государству, национальной религии, доминирующей культуре или консервативным социальным институтам[15][17].
Концепция и мировоззрение
Ядром крайне правого мировоззрения является идея о том, что общество функционирует как целостное, организованное и однородное живое существо. Адаптированная к сообществу, которое они хотят создать или воссоздать (будь то на основе этнической принадлежности, национальности, религии или расы), эта концепция заставляет их отвергать любую форму универсализма в пользу аутофилии и альтерофобии, то есть идеализации «мы» и исключения «они»[18]. Крайне правые склонны абсолютизировать различия между нациями, расами, людьми или культурами, поскольку наличие многообразия мешает их стремлению реализации утопической модели «закрытого» и организованного на «естественных» началах общества, что они считают условием, необходимым для возрождения сообщества, которое в конечном итоге вернется к своим природным основам и прочным метафизическим основаниям[6][19].
Ультраправые считают, что их сообщество (этнос, нация, религиозная группа или раса) находится в состоянии упадка, которому способствует правящая элита, а себя рассматривают как естественную, здравомыслящую и альтернативную элиту с искупительной миссией спасения общества от грозящей ему гибели. Они отвергают как свою национальную политическую систему, так и глобальный геополитический порядок (включая институты и ценности такие как, политический либерализм и эгалитарный гуманизм), которые представляются как нуждающиеся в отказе или очищении от их нечистоты, чтобы «искупающее сообщество» может в конечном итоге преодолеть нынешнюю фазу лиминального кризиса и открыть новую эру[18][19]. Само сообщество идеализируется с помощью великих архетипических фигур и понятий (золотой век, спаситель, декаданс и глобальные теории заговора), поскольку они прославляют иррациональные и нематериалистические ценности, такие как молодость или культ мёртвых[18].
Согласно политологу Касу Мудде, идеологию крайне правых можно рассматривать как комбинацию четырёх широко определяемых концепций: исключительность (например, расизм, ксенофобия, этноцентризм, этноплюрализм, шовинизм или шовинизм благосостояния), антидемократических и неиндивидуалистических идей (например, культ личности, иерархизм, монизм, популизм, антипартикратизм, органицистский взгляд на государство), традиционалистская система ценностей, апеллирующая к историческим системам отношений и институтов (например, традиционный правопорядок, традиционная семья, этническая, языковая и религиозная общность и нация, а также представления о жизни традиционного общества в согласии с природой) и социально-экономическая программа, связывающая корпоративизм, государственный контроль над определенными секторами экономики, аграризм и разную степень веры в необходимость свободы рыночных отношений с позиции социального дарвинизма. Затем Мудде предлагает разделить ультраправых на умеренные и радикальные направления в зависимости от степени радикальности идей исключительности и эссенциализма[20][21].
Историк Д. В. Шляпентох писал, что в Европе и в России неоязычество толкает некоторых своих приверженцев к антисемитизму. Этот антисемитизм тесно связан с негативным отношением к выходцам из Азии, и данный акцент на расовом факторе может приводить неоязычников к неонацизму. Склонность неоязычников к антисемитизму представляет собой логическое развитие идей неоязычества и подражание нацистам[22]. По мнению социолога и политолога Марлен Ларюэль, на Западе наблюдается некоторая активизация «арийского» неоязычества. Так, развиваются общественные течения, апеллирующие к кельтскому прошлому и призывающие к возвращению к «друидическим религиям» дохристианской Европы. Французские и немецкие «новые правые» по большей части разделяют общую идею общеевропейского единства, основанного на «арийской» идентичности и стремлении расстаться с христианством, период господства которого рассматривается как двухтысячелетнее «блуждание во мраке». С этими идеями всегда связан более или менее открыто признаваемый антисемитизм[23].
Определение и сравнительный анализ
Согласно «Энциклопедии политики: левые и правые», к ультраправым относятся «лица или группы, придерживающиеся крайне националистических, ксенофобских, расистских, религиозных фундаменталистских или других реакционных взглядов». Хотя термин «ультраправые» обычно применяется к фашистам и неонацистам, он также использовался для обозначения тех, чьи взгляды находятся справа от преобладающей правой политики[1].
По словам политолога Любомира Копечека, «лучшим рабочим определением современных ультраправых может быть четырёхэлементная комбинация национализма, ксенофобии, идеи традиционного правопорядка и шовинизма благосостояния, предложенная Касом Мудде для западноевропейской среды»[13]. Опираясь на эти концепции, ультраправая политика включает, но не ограничивается аспектами авторитаризма, антикоммунизма[13] и нативизма[7]. Идея, что «высшая» группа должна иметь больше прав, чем низшие, часто ассоциируются с крайне правыми, поскольку они исторически отдавали предпочтение социал-дарвинистской или элитаристской иерархии, основанной на вере в законность правления «высшего» меньшинства над низшими массами[24]. В вопросах национальности, культуры и миграции, единая позиция крайне правых заключается в том, что определённые этнические, расовые или религиозные группы должны оставаться разделёнными, что основано на представлении о приоритетности интересов собственной группы[25].
Сравнивая ультраправых стран Западной Европы и посткоммунистических стран Центральной Европы, Копечек пишет, что «взгляды центральноевропейских крайне правых также характеризовались сильным антикоммунизмом, гораздо более заметным, чем в Западной Европе», что позволяет провести «базовую классификацию идеологий в рамках единой группы партий, несмотря на неоднородность крайне правых партий». Копечек заключает, что сравнение крайне правых партий Центральной Европы с партиями Западной Европы показывает, что выделенные Мудде «четыре элемента присутствуют и в Центральной Европе, хотя и в несколько изменённой форме, несмотря на различия в политической, экономической и социальной среде»[13]. В американской и шире англо-американской среде наиболее распространённым термином является «радикальные правые», который имеет более широкое значение, чем европейские радикальные правые[26][13]. Мудде определяет американских радикальных правых как «старую школу нативизма, популизма и враждебности к центральному правительству, которая, как считается, превратилось после Второй мировой войны в комбинацию ультранационализма и антикоммунизма, христианского фундаментализма, милитаристской ориентации и ксенофобских настроений»[26].
Политолог Джоди Дин утверждает, что «рост ультраправого антикоммунизма во многих частях мира» следует интерпретировать «как политику страха, которая использует недовольство и гнев, порождённые капитализмом… Сторонники крайне правых организаций, в свою очередь, используют антикоммунизм, чтобы бросить вызов любому политическому течению, которое не связано с явными националистическими и расистскими взглядами. Для них и СССР, и Евросоюз, и левые либералы, и экологи, и наднациональные корпорации — все это ради целесообразности может быть названо „коммунистическим“»[27].
В книге «Ненависть на родине: новые глобальные крайне правые» Синтия Миллер-Идрисс исследует ультраправых как глобальное движение, представляющее собой группу частично перекрывающихся «антидемократических, антиэгалитарных, супремасистских» убеждений, которые «встроены в такие системы, как авторитаризм, этническая чистку или этническую миграцию, а также создание отдельных этногосударств или анклавов по расовому и этническому признаку»[28].
Терминология
Согласно Жану-Иву Камю и Николя Лебуру, современная неопределённость в определении ультраправых заключается в том, что эта концепция обычно используется их политическими противниками для «дискредитации и стигматизации всех форм крайнего национализма путём сведения их к историческим экспериментам итальянского фашизма и немецкого национал-социализма»[29]. Мудде соглашается с этим и отмечает, что «термин используется не только в научных, но и в политических целях. Некоторые авторы определяют правый экстремизм как своего рода антитезис их собственных убеждений»[30]. Хотя существование данной политической категории широко признано среди учёных, деятели, связанные с крайне правыми, редко принимают это название, предпочитая такие термины, как «национальное движение» или «национальные правые»[29]. Также ведутся споры, насколько уместно использование терминов неофашисты или неонацисты. По словам Мудде, «ярлыки неонацизм и, в меньшей степени, неофашизм теперь используются исключительно для партий и групп, которые прямо заявляют о желании восстановить Третий рейх или ссылаются на исторический национал-социализм как на свою идеологическую подпитку»[30].
Один из вопросов заключается в том, следует ли называть партии радикальными или экстремистскими, различие, которое проводится Федеральным конституционным судом Германии при определении, следует ли запрещать ту или иную партию[31]. В более широком спектре крайне правых ультраправые (extreme right) являются революционерами, выступающими против народного суверенитета и правления большинства, а иногда и поддерживающие насилие, в то время как радикальные правые представляют собой реформистов, признающих свободные выборы, но выступающих против основных компонентов либеральной демократии, таких как права меньшинств, верховенство закона или разделение властей[32].
После обзора научной литературы Мудде в 2002 году пришел к выводу, что термины «правый экстремизм», «правый популизм», «национальный популизм» или «неопопулизм» часто использовались учёными как синонимы и всегда с «поразительным сходством», за исключением нескольких авторов, изучающих экстремистско-теоретическую традицию[33].
Принадлежность
Итальянский философ и политолог Норберто Боббио считает, что левых от правых в политическом спектре отличает в первую очередь отношение к равенству[34]: «левые считают основные аспекты неравенства между людьми искусственными и негативными, что должно быть преодолено активным государством, тогда как, по мнению правых, неравенство между людьми естественно и положительно и должно либо охраняться государством, либо не касаться им»[35].
Аспекты ультраправой идеологии присутствуют в повестке дня некоторых современных правых партий: в частности, идея, что в обществе должна доминировать «высшая» группа, а нежелательные элементы должны подвергаться чистке, что в крайних случаях приводило к актам геноцида[36]. Чарльз Грант, директор Центра европейских реформ в Лондоне, проводит различие между фашизмом и правыми националистическими партиями, которые часто называют крайне правыми, такими как Национальный фронт во Франции[37]. Мудде отмечает, что самыми успешными европейскими ультраправыми партиями в 2019 году были «бывшие ведущие правые партии, которые превратились в популистские радикально правые»[38]. По словам историка Марка Седжвика, «нет общего согласия относительно того, где заканчивается мейнстрим и начинается крайность, и если бы когда-либо было согласие по этому поводу, сдвиг в мейнстриме бросил бы ему вызов»[39].
Сторонники теории подковы в интерпретации политического спектра левых и правых определяют крайне левых и крайне правых как имеющих больше общего друг с другом как экстремисты, чем каждый из них имеет с центристами или умеренными[40]. Однако теория подковы не пользуется поддержкой в академических кругах[41] и подвергается критике[41][42][43], включая мнение о том, что именно центристы поддерживали ультраправые и фашистские режимы, которые они предпочитают социалистическим[44].
Характер поддержки
Социолог Йенс Ридгрен описывает ряд теорий относительно вопроса, почему люди поддерживают крайне правые политические партии. В научной литературе по этой теме проводится различие между теориями спроса, основанными на анализе «интересов, эмоций, отношения и предпочтений избирателей», и теориями предложения, которые сосредотачены на программах партий, их организации и возможностях в рамках конкретных политических систем[45]. Наиболее распространёнными теориями со стороны спроса являются тезис социального распада, тезис относительной депривации, тезис о проигравших при модернизации и тезис этнической конкуренции[46].
Подъём ультраправых партий также рассматривается как отказ некоторых избирателей от постматериалистических ценностей. Эта теория, известная как обратный постматериалистический тезис, утверждает, что постматериалистическая повестка (включая феминизм и экоактивизм) как левых, так и прогрессивистских партий отталкивает традиционных избирателей из рабочего класса[47][48]. В другом исследовании утверждается, что люди, вступающие в крайне правые партии, определяют, станут ли эти партии крупными политическими игроками или останутся маргинализованными[49].
Ранние академические исследования давали психоаналитические объяснения поддержки крайне правых. В работе психолога Вильгельма Райха «Массовая психология фашизма» 1933 года аргументировалась теория о том, что фашисты пришли к власти в Германии в результате сексуальных репрессий. Для некоторых крайне правых партий в Западной Европе вопрос иммиграции стал основным и преобладает в такой степени, что некоторые учёные называют эти партии «антииммигрантскими»[50].
История идей
Контекст
Великая французская революция произвела серьёзный сдвиг в политической мысли, бросив вызов устоявшимся идеям, поддерживающим иерархию и выдвинув на первый план новые идеями о всеобщем равенстве и свободе[51]. Современный политический спектр левых и правых также возник в этот период. Демократы и сторонники всеобщего избирательного права располагались слева от избранного французского собрания, а монархисты — справа[52].
Самые сильные противники либерализма и демократии в XIX веке, такие как Жозеф де Местр и Фридрих Ницше, резко критиковали Французскую революцию[51]. Те, кто выступал за возвращение к абсолютной монархии в XIX веке, называли себя «ультрамонархистами» и придерживались «мистического» и «провиденциалистского» видения мира, в котором королевские династии рассматривались как «проводники божественной воли». Оппозиция либерализму была основана на представлении, что иерархия и укорененность более важны, чем равенство и свобода, причём последние два понятия дегуманизировались[53].
Формирование
Во французских публичных дебатах после российской Октябрьской революции 1917 года термин «крайне правые» использовался для описания самых сильных противников крайне левых, тех, кто поддерживал события, происходящие в России[6]. Тем не менее ряд крайне правых писали о влиянии антимарксистского и антиэгалитарного направления социализма, основанного на военном товариществе, отвергающего марксистский классовый подход, или того, что Освальд Шпенглер назвал «социализмом крови». который иногда описывается учёными как форма «социалистического ревизионизма»[54]. Среди таких крайне правых были Шарль Моррас, Бенито Муссолини, Артур Мёллер ван ден Брук и Эрнст Никиш[55][56][57]. Эти мыслители в конечном итоге откололись по националистическому принципу от первоначального коммунистического движения. Марксизм противоречил националистическим теориям идеей, что «рабочие не имеют отечества»[58]. Основная причина этой идеологической путаницы заключается в последствиях Франко-прусской войны 1870—1871 годов, которая, по словам швейцарского историка Филиппа Буррена, полностью изменила политический ландшафт в Европе, распространив идею антииндивидуалистической концепции «национального единство», ставшей выше деления на правых и левых[57].
Когда в условиях индустриализации и всеобщего избирательного права в политические дебаты было введено понятие «массы», начали появляться новые правые, которые опирались на национальные и социальные идеи, которые политолог Зеев Штернхель назвал «революционными правыми» и предзнаменованием фашизм. Раскол между левыми и националистами был усугублён появлением антимилитаристских и антипатриотических движений, таких как анархизм или синдикализм, которые имели ещё меньше общего с крайне правыми[58]. Последние начали развивать идеи «националистического мистицизма», что совершенно отличалось от идей левых, а антисемитизм превратился в одну из основ крайне правых, обозначив разрыв с традиционным экономическим «антииудаизмом», разделяемым некоторыми крайне левыми, в пользу расового и псевдонаучного представления об инаковости. По всей Европе начали формироваться различные националистические союзы, такие как Пангерманский союз или Лига патриотов, с общей целью объединить массы вопреки социальному разделению[59][60].
Фёлькише и революционные правые
В конце XIX века возникло движение фёлькише, черпавшее вдохновение из немецкого романтизма и его увлечения средневековым Германским Рейхом, обладавшим, как утверждалось, гармоничным иерархическим порядком. Основанное на идее «крови и почвы», с 1900-х годов движение включало расизм, популизм, аграризм, романтический национализм и антисемитизм[61]. Идеализировался миф об «исконном народе», представителей которой якобы ещё можно было найти в сельских районах Германии, форму «примитивной демократии, свободно подчинённой своей естественной элите»[56].
Мыслители, среди которых наиболее видными были Артюр де Гобино, Хьюстон Чемберлен, Алексис Каррель и Жорж Ваше де Лапуж, исказили теорию эволюции Дарвина, сформулировав идеи «расовой борьбы» и расовой гигиены. Утверждалось, что чистота био-мистического примордиального народа была испорчена чужеродными элементами, в частности евреями[61].
Транслированные в концепцию Мориса Барреса о «земле и мёртвых», эти идеи повлияли на предфашистских «революционных правых» по всей Европе. Последнее направление возникло в результате интеллектуального кризиса fin de siècle и было, по словам Фрица Штерна, результатом глубокого «культурного отчаяния» мыслителей, которые ощущали себя находящимися за пределами рационализма и сциентизма современного мира[62]. Он характеризовался неприятием установленного социального порядка с революционными тенденциями и антикапиталистическими позициями, популистскими и плебисцитарными представлениями, пропагандой насилия как образа действия и призывом к индивидуальной и коллективной палингенезии («обновлению, перерождению»)[63].
Современная мысль
По мнению историка Марка Седжвика, идеология ключевых мыслителей современных ультраправых включает четыре основных компонента: апокалиптизм, страх перед глобальными элитами, концепцию различие друга-врага Карла Шмитта и идею метаполитики. Апокалиптическое направление мысли началось с «Заката Европы» Освальда Шпенглера и было продолжено Юлиусом Эволой и Аленом де Бенуа. Эти идеи были развиты в «Смерти Запада» Пата Бьюкенена, а также в рамках представлений, связанных с опасениями исламизации Европы. С этим связан страх перед мировыми элитами, которых считают ответственными за упадок.[50] Один из главных теоретиков консервативной революции Эрнст Юнгер был обеспокоен «безродными космополитическими» элитами, тогда как де Бенуа и Бьюкенен выступают против менеджеристского государства, а Кертис Ярвин против «Собора». Концепция различия друга-врага Шмитта вдохновила французскую идею новых правых об этноплюрализме, которая в сочетании с американским расизмом оказала большое влияние на альтернативных правых[64].
В книге 1961 года, считающейся значимой среди европейских крайне правых, французский неофашистский писатель Морис Бардеш представил идею, что фашизм может пережить XX век в новой метаполитической форме, адаптированной к изменениям условий. По мнению Бардеша, вместо того, чтобы пытаться возродить обречённые режимы с их единственной партией, тайной полицией или публичной демонстрацией цезаризма, его теоретики должны продвигать основную философскую идею фашизма независимо от её рамок[19], то есть концепцию, согласно которой только меньшинство, «физически более нормальное, морально более чистое, лучше других понимающее национальные интересы» могут быть лучшими представителями общества и служить менее одаренным в том, что Бардеш называет новым «феодальным договором»[65].
Другим источником влияния на современную ультраправую мысль является школа традиционализма, представленную Юлиусом Эволой и которая повлияла на Стива Бэннона, советника Дональда Трампа, а также на философа Александра Дугина и венгерскую партию Йоббик[66].
Доктор Рене Леал из Университета Сантьяго, Чили, отмечает, что тяжёлая эксплуатация труда при неолиберальных правительствах в Латинской Америке ускорила рост ультраправых настроений[67].
Нацизм
.jpg)
Одной из наиболее радикальных ультраправых идеологий является национал-социализм (нем. Nationalsozialismus), более известный как нацизм, — немецкая тоталитарная[68][69], радикальная, экстремистская[70], расистская и антисемитская идеология[71][72] и движение в 1919—1945 годах[70], форма фашизма[73][70][36]. Сочетает этнический национализм[74], идею «арийской расы», её биологического и культурного превосходства над другими расами[75][76], которые рассматриваются как «неполноценные»[76], расовый антисемитизм («семитская раса» — евреи — рассматривается как антипод и главный враг «арийской»)[77][74], конспирологическую идею о «мировом еврействе» как главном враге германской нации[76][70], славянофобию[78][79][80][81][82], идею «арийского» (немецкого национального) социализма, антикоммунизм, антилиберализм, антидемократизм[83][70].
Национал-социализм ставил своей целью создание и утверждение на достаточно обширной территории «расово чистого» государства «арийской расы», имеющего всё необходимое для благополучного существования на протяжении неопределённо долгого времени («тысячелетний рейх»)[68].
Руководство Германии в 1933—1945 годах, опираясь на идеологию и расовую теорию нацизма[76], проводило жесточайшую внутреннюю и внешнюю политику, в том числе преследование и массовое уничтожение представителей различных этнических и социальных групп (советских военнопленных, поляков, евреев, цыган, безнадёжно больных и инвалидов и др.)[84][85][86].
В 1939 году нацистская Германия начала Вторую мировую войну, в ходе которой погибли десятки миллионов человек. В результате военного поражения в 1945 году от Советского Союза и его Западных союзников нацистская Германия прекратила своё существование.
Ряд военных преступников нацистской Германии были осуждены в ходе нескольких судебных процессов. Основной, Нюрнбергский процесс над главными немецкими военными преступниками — высшими руководителями нацистской Германии проходил в 1945—1946 годах. Обвиняемые предстали перед Международным военным трибуналом. Нюрнбергский процесс положил начало развитию международного уголовного права, судоустройства и судопроизводства[87].
Нацизм после Второй мировой войны называется неонацизм и представляет собой движение, объединяющее действующие в различных странах мира экстремистские, националистические организации, близкие по своим программным установкам к немецкому национал-социализму либо считающие себя последователями НСДАП[88].
Радикальные правые в США
Ультраправые (радикальные правые) в США (англ. radical right) представляют собой политическое направление, которое склоняется к крайнему консерватизму, идеологии превосходства «белой расы» и другим правым или ультраправым идеологиям в сочетании с конспирологической риторикой и традиционалистскими и реакционными взглядами[89][90][91][92]. Этот термин был впервые использован социологами в 1950-х годах в отношении небольших групп, таких как Общество Джона Бёрча в Соединенных Штатах, и применяется к аналогичным группам[93]. Ультраправые стремятся произвести фундаментальные (радикальные) изменения социальных институтов и исключить из политической жизни институты и лиц, которых они рассматривают как угрозу их ценностям или экономическим интересам[94].
Главной чертой радикальных правых является конспирология[92]. В представлениях американских ультраправых воображаемые угрозы могут исходить от американских католиков, небелых, женщин, гомосексуалистов, светских гуманистов, мормонов, евреев, мусульман, индуистов, буддистов, американских коммунистов, масонов, банкиров и правительства США. Александр Зайчик в статье для Южного центра правовой защиты бедных (SPLC), отметил, что популяризирацией теорий заговора в кабельных новостей заговора занимались Гленн Бек, Лу Доббс, Общество Джона Бёрча, WorldNetDaily и др. В осеннем выпуске «Разведывательного отчёта» SPLC за 2010 год он назвал десять основных теорий заговора радикальных правых[95].
Русские движения
Период развития русского фашизма в 1930—1940-е годы характеризовался симпатией к итальянскому фашизму и германскому национал-социализму, ярко выраженным антикоммунизмом и антисемитизмом.
Русский фашизм имеет свои корни в движениях, известных в истории как «чёрная сотня»[96] и «белое движение». Был распространён среди белоэмигрантских кругов, проживающих в Германии, Маньчжоу-го и США. В Германии и США (в отличие от Маньчжоу-го) политической активности они практически не вели, ограничиваясь изданием газет и брошюр.
Некоторые идеологи белого движения, такие как И. А. Ильин и В. В. Шульгин, приветствовали приход к власти Бенито Муссолини в Италии и Адольфа Гитлера в Германии, предлагая соратникам фашистский «метод», как способ борьбы с социализмом, коммунизмом и безбожием. При этом политические репрессии и антисемитизм они не отрицали и оправдывали[97].
С началом Второй мировой войны русские фашисты в Германии поддержали нацистскую Германию и влились в ряды русских коллаборационистов.
Часть российских неонацистских организаций входит в международный «Всемирный союз национал-социалистов» (World Union of National Socialists, WUNS, основан в 1962 году). По состоянию на 2012 год к числу официально зарегистрированных членов союза относятся шесть российских организаций: «Национальное сопротивление», Национал-социалистическое движение «Русский дивизион», Всероссийское общественное патриотическое движение «Русское национальное единство» (РНЕ), Национал-социалистическое движение «Славянский союз» (запрещено решением суда в июне 2010 года) и другие. Не входят в ВСНС организации: Национал-социалистическое общество (НСО, запрещено решением суда в 2010 году), Русский общенациональный союз (РОНС; запрещён в сентябре 2011 года) и др. К числу неонацистских организаций радикального крыла, использующих террористические методы борьбы, принадлежали группировки скинхедов: «Легион „Вервольф“» (ликвидирована в 1996 году), «Шульц-88» (ликвидирована в 2006 году), «Белые волки» (ликвидирована в 2008—2010 годах), «Новый порядок» (прекратила существование), «Русская цель» (прекратила существование) и др.[88]
Одной из крупнейших партий русских национал-экстремистов до конца 1990-х годов было неонацистское общественно-политическое движение «Русское национальное единство» (РНЕ) Александра Баркашова, основанное в 1990 году. В конце 1999 году РНЕ предприняло неудачную попытку принять участие в выборах в Государственную Думу. Баркашов рассматривал «истинное православие» как сплав христианства с язычеством, выступал за «Русского Бога» и якобы связанную с ним «арийскую свастику». Он писал об атлантах, этрусках, «арийской» цивилизации как прямых предшественниках русской нации, об их многовековой борьбе с «семитами», «мировом еврейском заговоре» и «господстве евреев в России». Символом движения была модифицированная свастика. Баркашов был прихожанином «Истинно-православной („катакомбной“) церкви», и первые ячейки РНЕ формировались как братства и общины ИПЦ[98].
Идеология российского неонацизма тесно связана с идеологией славянского неоязычества (родноверия). В ряде случаев между неонацистами и неоязычниками имеются также организационные связи. Так, один из основателей русского неоязычества, бывший диссидент Алексей Добровольский (языческое имя — Доброслав) разделял идеи национал-социализма и перенёс их в своё неоязыческое учение[98][74]. Современное русское неоязычество сложилось во второй половине[99] или конце 1970-х годов и связано с деятельностью сторонников антисемитизма Добровольского и московского арабиста Валерия Емельянова (неоязыческое имя — Велемир)[100][74]. Родноверие является популярной религией российских скинхедов[101][102]. Эти скинхеды, однако, обычно не практикуют свою религию[103].
Историк Д. В. Шляпентох писал, что, как и в Европе, в России неоязычество толкает некоторых своих приверженцев к антисемитизму. Этот антисемитизм тесно связан с негативным отношением к выходцам из Азии, и данный акцент на расовом факторе может приводить неоязычников к неонацизму. Склонность неоязычников к антисемитизму представляет собой логическое развитие идей неоязычества и подражание нацистам, а также является следствием ряда специфических условий современной российской политики. В отличие от предшествовавших режимов современный российский политический режим, а также идеология среднего класса сочетают поддержку православия с филосемитизмом и позитивным отношением к мусульманам. Эти особенности режима способствовали формированию специфических взглядов неонацистов-неоязычников, которые представлены в значительной мере в среде социально незащищённой и маргинализированной русской молодёжи. По их мнению, власть в России узурпировала клика заговорщиков, включающих иерархов православной церкви, евреев и мусульман. Вопреки внешним разногласиям, считается, что эти силы объединились в своём стремлении удержать власть над русскими «арийцами»[22].
Украинские движения
В 1924 году в Чехословакии украинскими эмигрантами Петром Кожевниковым и Леонидом Костаривым была создана фашистская организация Союз украинских фашистов (СУФ)[104]. В 1925 году СУФ стал соучредителем Лиги украинских националистов (ЛУН), которая послужила базой для последующего формирования Организации украинских националистов (ОУН).
Ряд исследователей относит ОУН к фашистским организациям[105]. Дэвид Марплз характеризует организацию как типичное фашистское движение межвоенного периода, схожее с итальянским[106]. Пер Андерс Рудлинг считает, что идеология ОУН, как и других фашистских и ультраправых партий Восточной Европы того времени, во многих отношениях была более экстремистской, чем у итальянского фашизма[107].
Это мнение не является общепринятым. Так, согласно определению Института истории НАН Украины, ОУН представляла собой праворадикальное движение, ориентированное на создание национального государства с тоталитарным политическим режимом[108]. Большая российская энциклопедия описывает идеологию ОУН как основанную на принципах, предложенных Николаем Михновским в брошюре «Самостiйна Україна» (Львов, 1900), и идеях украинского интегрального национализма, изложенных Дмитрием Донцовым в работе «Национализм» (Львов, 1926)[109].
В 1943—1945 годах силами Украинской повстанческой армии (УПА) и Организации украинских националистов (бандеровского движения) (ОУН-б) при некоторой поддержке местного украинского населения был совершён геноцид около 85 тысяч поляков (преимущественно женщин и детей) в районах Волыни (Волынская резня) и Восточной Галиции, которые в то время находились под оккупацией нацистской Германии[110][111]. Целью ОУН(б) и её военной организации УПА было создание однородного украинского этногосударства без польского, русского, еврейского и чешского меньшинств[112]. УПА в ряде случаев сотрудничала с украинской дивизией СС, находившейся под немецким командованием, для совершения других массовых убийств представителей польского меньшинства[113][114][115].
Терроризм
Правый терроризм мотивирован различными крайне правыми идеологиями и убеждениями, включая антикоммунизм, неофашизм, неонацизм, расизм, ксенофобию и антииммигрантские настроения. Этот тип терроризма является спорадическим и характеризуется незначительностью или отсутствием международного сотрудничества[10]. Современный правый терроризм появился в Западной Европе в 1980-х годах. В Восточной Европе он возник после распада Советского Союза[116].
Правые террористы стремятся свергнуть правительства и заменить их националистической или фашистски ориентированной властью[10]. Ядро этого движения составляют скинхеды-неофашисты, ультраправые хулиганы, сочувствующая молодежь и интеллектуалы, считающие, что государство должно избавиться от чужеродных элементов, чтобы защитить «полноправных» граждан[10]. Однако у них обычно отсутствует жёсткая идеология[116].
По словам политолога Каса Мудде, крайне правый терроризм и насилие на Западе в последнее время обычно совершались отдельными лицами или группами лиц, «которые в лучшем случае имеют периферийные связи» с политически значимыми ультраправыми организациями. Тем не менее, по мнению Мудде, «в последние годы ультраправое насилие стало более спланированным, регулярным и смертоносным, как показывают теракты в Крайстчерче (2019), Питтсбурге (2018) и Норвегии (2011)»[38].