Художник

Следует различать понятия эстетической и художественной деятельности. М. С. Каган ещё в 1960-х годах на лекциях по эстетике пояснял различия областей эстетического и художественного сознания, рисуя мелом на доске схему из двух кругов, частично перекрывающих друг друга. В дальнейшем М. С. Каган уточнял подобные отношения в книгах «Человеческая деятельность» (1974), «Эстетика как философская наука» (1997), подчёркивая, что эти понятия нельзя синонимизировать либо расценивать художественное только как «высшее проявление эстетического». Художественное произведение может находиться в сфере эстетического лишь частично или совсем выходить за его пределы, а эстетическая деятельность, в свою очередь, — не совпадать с художественной. Так, например, собирание цветных камешков на берегу моря или расстановка мебели в комнате, развеска картин по стенам представляют собой эстетическую, но не художественную деятельность. Человек при этом, заботясь о красоте, не становится художником^[4].

Уточнением служит то обстоятельство, что художественной мы называем творческую деятельность, призванную создавать не только эстетические ценности (красоту), но и художественные образы — «запечатления одного объекта в другом», создания новой целостности, обобщения по трём основным принципам:

• «Общее в единичном („в капле воды художник видит море“)^[5]
• Объективное в субъективном (чувственном)
• Духовное в материальном»^[6].

Художественный образ всегда конкретен, индивидуален (субъективен) и эмоционален. В искусной материальной работе — простом ремесле, образная модель, как правило, не возникает. Эстетическая деятельность не производит художественных образов, а только гармонизирует существующие в действительности объекты и их мыслительные модели; с помощью художественной деятельности — человек «удваивает себя в образной модели» и в материале того или иного вида искусства. Образное мышление «побуждает удвоить переживаемый объект так, чтобы в нём был запечатлён сам художник»^[7]. В эстетическом сознании — ощущении и переживании красоты — человек как бы растворяется, обезличивается в переживаемом предмете; в художественном — активно вторгается в действительность. Поэтому не всякое изображение является эстетическими и художественным, художественное изображение может быть некрасиво, а эстетическое не обязательно художественно.

Специфика художественной деятельности человека заключается в целостном взаимодействии многих её составляющих.

Обычно выделяют четыре основных компонента:

• познавательную, или гносеологическую, деятельность;
• ценностно-ориентационную (эстетическую);
• творчески-созидательную (синергетическую);
• коммуникативную (деятельность общения).

Все они по отдельности характеризуют тот или иной род человеческой деятельности. Вместе обретают специфический предмет — художественное творчество, которое реализуется посредством определённых творческих методов, способов и технических приёмов в понятии «композиция»^[8].

В романских языках отсутствует лингвистическое и семантическое различение понятий «искусство» и «художество». Искусство, художество, умение, мастерство, артистизм обозначаются одинаково (англ., фр. art, итал. arte, нем. Kunst). Поэтому в западноевропейской эстетике сложились иные категориальные отношения, что особенно негативно отражается в теориях современного искусства. Например, понятие «арт-объект» может означать всё, что угодно: произведение изобразительного или неизобразительного искусства, дадаизма, инсталляции, боди-арт, реди-мейд, часто не обладающие ни эстетическими, ни художественными свойствами.Наиболее ёмкое определение: «Художественное творчество — часть культуры, деятельность человека (мыслительная и материальная) по созданию художественных образов „очеловеченного мира“, в которых отражается высшая, духовная реальность»^[9]. В православной традиции художником часто именуется Господь Бог^[a].

Первобытная изобразительная деятельность человека не была эстетической и художественной в современном смысле этих слов по причине синкретизма (неразделённости) изначальных функций: обрядовых, магических, познавательных, воспитательных, коммуникативных, созидательных (технических). Эстетические качества изображений также вырабатывались и осознавались намного позднее. Об этом убедительно свидетельствуют наскальные рисунки «натурального стиля первобытных охотников» и так называемый «натуральный макет зверя»^[11][12].

Даже в античности «искусство» ещё целостно, из него не выделяются ни эстетическая, ни собственно художественная, ни познавательная или «производственная» (техническая функции). Первым мифологическим художником считался Дедал, однако он был одновременно и скульптором, и литейщиком, и ремесленником-изобретателем. В Древнем Египте художники украшали гробницы и каменные дома, а ремесло художника было тесно связано с изготовлением красок^[13]. В Древнем Египте создание изображений считалось магическим действием, а художников почитали наравне с жрецами.

Древние греки под искусством понимали любую хорошо выполненную работу, ремесло. Не разделяя понятия материальной, эстетической и художественной ценности, обозначали её одним словом «techne». А. Ф. Лосев писал: «Древние вообще очень слабо расчленяли искусство и ремесло, а также искусство и умственную деятельность, науку или, как говорили греки, мудрость… Гомер не знает ни скульптуры, ни живописи» как самостоятельных видов искусства, но подробно описывает «разного рода художественные изделия… Изобразительное искусство у Гомера вполне тождественно с ремеслом, и нет никакой возможности провести здесь определённую границу между тем и другим»^[14].

Даже в классической Греции бог Аполлон покровительствовал всему комплексу «мусических» (позднее: изящных) и «технических искусств» (включая науку и ремёсла)^[15]. И только постепенно от «мусического комплекса» отделялись «механические искусства», которым покровительствовали Афина и Гефест.

В Средние века иконописцы и фрескисты, например, Андрей Рублёв^[16]), согласно церковной традиции, отражали «запредельное», неизобразимую божественную сущность, и поэтому не в полной мере считались авторами своих произведений. Только в Италии в эпоху Возрождения стали интенсивно развиваться морфологические процессы самоопределения различных родов, видов, разновидностей и жанров искусства, становление личности свободного художника-творца, самостоятельно вступающего в деловые отношения с заказчиком. При этом утверждалось право художника на «сочинение историй». Но ещё долго главной оставалась миметическая (подражательная), а не композиционная функция изобразительного искусства. Формировалось «станкóвое» искусство, живопись и скульптура отделялись от пространства архитектуры и от технического ремесла: художники постепенно освобождались от зависимости ремесленного цеха^[17][18].

Влияние конъюнктуры на художника

2000-е годы

По мнению искусствоведа Н. О. Тамручи, к середине 2000-х годов, большинство художников ориентировались на рациональные коммерческие отношения, а создание абсолютно некоммерческих вещей являлось редким неопределяющим явлением в их жизни, в том же интервью Наталья Тамручи утверждала, что случаи, когда художники могли равнодушно относиться к социальной среде были, в тот период, крайне редки, так как «свободные художники» являлись более зависимыми от денег и критиков, чем их коммерциализированные коллеги-ремесленники:

Художник, который творит свободно, более зависим от кошелька, чем творческий ремесленник. Потому что ремесленник — архитектор или дизайнер — сначала получает деньги. И от них уже не зависит. Что он будет делать после того, как получил заказ и оформил договор, зависит только от того, на что он способен. А вот свободный художник, если хочет за свою работу получить деньги, в процессе её создания должен учитывать вкусы публики, вкусы галериста, вкусы критиков, то есть среды… Если, конечно, он хочет двигаться, хочет быть успешным художником.

— Н. О. Тамручи, журнал [кАк) №30-31/2004

Иной точки зрения придерживался арт-менеджер и галерист Марат Гельман^[19], в 2008 году он утверждал, что в тот момент, когда внешняя среда начинала диктовать, какое ей нужно искусство, современный художник сопротивлялся ей:

Сферы, питающиеся искусством, в какой-то момент начинают желать влиять на искусство, и в этот момент художник начинает выстраивать границы непроникновения: знайте своё место.

— Марат Гельман: «Искусству кризис не помеха…»^[20]

Однако, в историческом аспекте, Марат Гельман признавал, что художнику приходилось учитывать особенности политики и рынка:

Если смотреть исторически, то искусство вечно, а рынок имеет разные формы. И смысл рынок имеет только как способ финансирования искусства. Деньги — это кровь искусства. Когда-то единственным заказчиком была церковь, надо было соответствовать образцам, получать заказ, участвовать в интригах. Потом был век Просвещения, просвещённые правители финансировали искусство, надо было угадывать их вкусы… Вполне возможно, что рынок поменяет свои формы.

— Марат Гельман, «Искусство и деньги»^[21]

2010-е годы

В начале 2010-х годов арт-менеджер Виктор Мизиано считал, что художественная практика в России отражает в себе политическую ситуацию, поэтому она затребована либо как пропагандистский ресурс, либо как индустрия роскоши и развлечений, куратор также выделил некоторые особенности того периода, например, отвечая на вопрос о том, пошёл ли кризис на пользу русскому искусству, Виктор Мизиано сказал следующее:

Я уже слышал подобную точку зрения, что кризис окажется благотворным для художественной ситуации. Однако думаю, что если художники мыслят рынок оптимальным контекстом для своего искусства, то в момент экономического спада они вряд ли изменятся: они просто постараются адаптироваться к новым рыночным условиям.

При этом уже сам факт того, что у нас общественное мнение связывает с кризисом некую позитивную перспективу, разоблачителен. Это означает, что для него развитие искусства так или иначе осуществляется исключительно через деньги! Не этим должно быть обеспокоено художественное сообщество.

— Виктор Мизиано: «Капля камень точит»^[22]

Комментарии

Источники